Фигль-Мигль – один из любимых моих авторов. Под псевдонимом скрывается женщина из Санкт-Петербурга, усиленно избегающая внимания прессы и публики. И вот честно вам скажу, у неё – дар. Я полюбила её книги не за сюжет (часто какой-то фантасмагоричный или даже отсутствующий), а за язык – такой сочный, наполненный, каждое слово – прямое попадание. Я прочла все её книги, и сегодня с любовью и отеческой гордостью представляю вам «Эту страну».
Сразу скажу, такая литература придётся по нутру не всем – повествование мыслей и диалогов, длинные сложные предложения, в грамматике которых чёрт ногу сломит, особая лексика и отсутствие ярко выраженного действия не способствуют, так сказать, лёгкому проникновению. Чтобы вы понимали, о чём я говорю, вот вам цитата (в которой автоматическая проверка орфографии подчеркнула красным четыре слова):
«Каким он был филологом? Он не краснея говорил и писал по сто раз на дню «иллокутивный акт, осуществляемый актом высказывания». От постоянного повторения слова «акт» Сашина умственная жизнь текла в каком-то квазиэротическом, квазисудебном мареве, когда к половым и подзаконным актам добавляется кое-что и понемногу из классиков, а от акта дефекации мысль ассоциативно, естественным образом, переходит к современному искусству. А ещё в его сознании «точка бифуркации» нераздельно и неслиянно соединялась с «точкой джи», и обе казались пунктуацией в надписи на воротах ада.»
Декорации «Этой страны» (заметьте, я умышленно не говорю «сюжет») расположены следующим образом: правительство РФ получило возможность воскрешать умерших, и воскресило (в каких-то неясных геополитических целях) политических заключённых, несправедливо осуждённых и погибших революционеров прошлого – начала 20 века. Мы имеем огромное удовольствие наблюдать то, как воскрешённые (естественно не особо принимаемые современными людьми) адаптируются к новой жизни.
Если совсем честно, я так и не поняла, о чём именно эта книга. Воскрешённые – а там их целое разнообразие, и черносотенцы, и троцкисты, и эсеры, и большевики, и кадеты, и кто вообще угодно – все как один считают, что не за это будущее они боролись для своей страны, не за этих потомков проливали кровь, и начинают группироваться в соответствии с собственными политическими вкусами, с тем чтобы…совершить революцию? интегрироваться? что-то изменить? Это книга о бессмысленности революций, их беспощадности и стихийности – или об их естественности и рациональности? О том, что будущее – никогда не светлое, а цель никогда не оправдывает средства?
«Потомок, на которого возлагали столько надежд, обернулся белоручкой и ещё раз – чужим. (Вот что такое потомки – оборотни. Вот что такое надежды.)»
О том, что люди – всегда люди, всегда одинаковые, двадцатого века или двадцать первого? Я честно не знаю. Может быть, если бы я знала историю немного лучше (если бы я вообще хоть что-то знала из истории Российской Империи и СССР), я бы лучше поняла все идеологические нюансы, все политические перипетии, но - маємо що маємо.
Фигль-Мигль пишет книги, которые предприимчивый администратор какой-нибудь социальной сети мог бы успешно растаскать на цитаты:
«Это называется «одинокая мечта об общем деле». Сам сидит в углу, но хочет соборности.»
«Фёдоров философ. Его, если не хочет, знать не заставишь.»
А ещё, одно из уникальных (и моих любимых) качеств этих книг заключается в том, что здесь не то что негативные, а и откровенно отвратительные персонажи обладают ярко выраженным интеллектом. Те, кого мы стереотипно записали бы в тупицы и ублюдки – одутловатые полицейские с пивными животами, коррумпированные чиновники или криминальные авторитеты – обладают завидной проницательностью и отлично подвешенным языком, да так, что в книгах Фигль-Мигль все персонажи ужасно занимательные, и если уж читателю нужно за кого-то болеть, приходится болеть за всех.
«По горькому опыту зная, к чему ведут проволочки, Саша отправился к мэру с утра пораньше, даже таксисту сказал «в мэрию», а не просто «не площадь». Услышав это, пожилой весёлый дядька развеселился совсем уж апоплексически и всю дорогу выкладывал пёстрые сказки про тендера и откаты, мошеннические проделки; угрозы и вымогательства; побои, аварии, мёртвые тела, - начиная со слов «Василий Ивановия мужик, конечно, хороший» и заканчивая кровожадным призывом развесить местную администрацию на фонарях. «Эх, чубайсы-абрамовичи, живульки плотоядные».»
Короче говоря, почитайте те, кто любит вкусные книги, кто готов пожертвовать сюжетом (или пониманием происходящего) для того, чтобы распробовать русский язык на вкус, повертеть его на языке, как леденец, при этом искренне наслаждаясь происходящим.
P.S. Быть может, имеет смысл начать с более ранних книг Фигль-Мигль («Щастье» или «Ты так любишь эти фильмы»).
Комментариев нет:
Отправить комментарий