Донна Тартт - "Маленький друг" (2002)

Уррраааа!!! Я домучала Донну Тартт и её «Маленького друга». Домучала не в том смысле, что скучно, а в том, что книга большая, а читала я её в оригинале – поэтому читалось намного дольше обычного. И теперь хочу поделиться впечатлениями.

Начинается роман очень волнительно: нас знакомят с семьёй Кливов и с той ужасной трагедией, которая определила всю дальнейшую жизнь многочисленного семейства. Старшего ребёнка девятилетнего Робина нашли повешенным на дереве во дворе собственного дома в День Матери, в то время как вся семья собиралась за обеденным столом, а двое младших детей – четырёхлетняя Элисон и годовалая Гарриет – находились в том же дворе и, возможно, наблюдали происходящее своими глазами. Убийство мальчика так и осталось нераскрытым, и семья потихоньку развалилась – мать впала в депрессию на ближайшие десять лет и, затуманенная лекарствами, стала абсолютно недееспособной, куда уж ей заботиться о живых детях; бабушки (а их было четверо) были всей душой привязаны к Робину и, тяжело переживая его смерть, не нашли в своих сердцах отваги также сильно привязаться к растущим девочкам; а отец так вообще уехал на ПМЖ в другой штат. Короче говоря, главная героиня романа Гарриет и её сестра росли как бурьяны сами по себе. И несмотря на то, что обе девочки постоянно находились в окружении бабушек, учителей и одноклассников, по сути обе были безгранично одинокими. И, что самое ужасное, обе прекрасно осознавали свою ненужность. Ты неважна своей семье, если никто не спросит, что это за парень, к которому ты босая села в машину и уехала кататься на всю ночь. Ты неважна своей семье, если никто и не заметит, что ты шастаешь всю ночь по дому и играешь с папиным оружием. Ты неважна своей семье, если никто не поинтересуется, где ты пропадаешь целыми днями, или какое твоё любимое мороженое, или ужинала ли ты. И если Элисон, меланхоличная, спокойная, медлительная и даже отрешённая по складу своего характера умела сбегать от безразличного к ней мира в объятия сна, то Гарриет, решительная, смелая, упрямая, ведомая скукой, одиночеством и чувством этой самой ненужности, не могла не вляпаться в неприятности.

Чтобы не ходить вокруг да около: Гарриет решает выяснить, кто же убил Робина, а выяснив, как ей казалось, правду (по сути, ничем не подкреплённая догадка), решает убить убийцу. Мне кажется, что эта навязчивая идея, от которой в силу своего упрямства и уверенности в собственной правоте Гарриет не могла отделаться, является прямым следствием пренебрежения матери и бабушек своими родительскими обязанностями. Гарриет, рассматривая старые снимки, слушая приукрашенные воспоминания ностальгирующих бабушек, примеряющих все события к вымышленному ими образу Робина («как Робину бы понравилась эта игрушка», «как Робин был бы хорош в этой шляпе» - не дословные цитаты, но суть вы уловили), понимала, что до её рождения жизнь была весела и беззаботна, и что, возможно, если найти и наказать убийцу Робина, можно вернуть всё как было до его смерти. А может, ей хотелось доказать всем им, что, если бы они любили Робина по-настоящему, они бы искали убийцу так, как это делала Гарриет, и что у неё одной хватит духу воздать ему по заслугам.

Во второй половине книги события разворачиваются всё более стремительно, и сюжет, сначала вроде бы концентрирующийся на подробностях семейной драмы и не очень уж интересного времяпровождения двенадцатилетней девчонки, незаметно сжимает твои внутренности всё туже, стискивает сердце (или что там у нас отвечает за нервное напряжение) всё сильнее, так что в какой-то момент я очнулась от чтения, сжавшись в тугой ком с поджатыми ногами и головой, втянутой в плечи. Если сначала загадочная, странная, пугающая смерть Робина обещает читателю захватывающий триллер, остужая пыл описанием семейной жизни, то чем дальше, тем страшнее становится читать, тем сильнее становится предчувствие неминуемой гибели Гарриет, ощущение схлопывающейся вокруг неё ловушки. Но, я всё же уверена, что это не триллер, или во всяком случае не только триллер – намного важнее здесь ребёнок, его мысли и чувства.

Почему так получается, что взрослые не воспринимают детей всерьёз? Почему, когда Гарриет говорит родителям, что она не хочет ехать в летний христианский лагерь, в котором остальные дети (а подчас и воспитатели) издеваются над ней, или когда она просит остаться переночевать у одной из бабушек, или когда хочет, чтобы её просто спросили, как у неё дела, взрослые, обязанные нести ответственность за неё, непосредственные виновники всех её злоключений, остаются глухи? Неужели за 12 лет, что Гарриет живёт на этом свете, они так и не поняли, что её желания – не капризы, и что она, в отличие от большинства окружающих её взрослых, знает, чего хочет и не меняет своих решений? Увы, по моему мнению, все окружающие её взрослые – эгоисты, принимающие в расчёт только свои чувства, не считаясь с волей других. Посмотрите на один из её разговоров с матерью:

 

Как же так, взрослые, умудрённые жизненным опытом дамы, не в состоянии понять, что нельзя увольнять чернокожую домработницу Иду, ведь она была в семье с незапамятных времён, еще до рождения девочек; что нельзя просто так взять и выкинуть на помойку часть чьего-то мира, ведь Ида заменила Гарриет мать, по-настоящему заменила, пока мать лежала в кровати в лекарственном тумане. Ида ушла, причём ушла нехорошо, притворяясь (а может и не притворяясь) равнодушной и беззаботной, будто разлука с детьми для неё пустяк, а Гарриет поняла, что нету в её жизни той безусловной любви, на которую она безоговорочно опиралась раньше. Как можно так наплевательски относиться к смерти кота Элисон, единственного живого существа, к которому она была по-настоящему привязана, и как можно так брезговать её горем, как можно ставить под сомнение его искренность? Не было в этой книге почти ни одного персонажа старше 15 лет, который бы меня не разочаровал. Гарриет, периодически выныривая из круговорота событий, постигает все горькие уроки жизни, знакомится не только с безразличием, но и с ответственностью, с понятием выбора и последствий, с сожалениями, со страхом и со смертью. Человеку, почувствовавшему всю тяжесть этих знаний в 12 лет, никогда уже не быть абсолютно счастливым. 

Насколько я поняла, Донна Тартт славится тем, что её романы обладают потрясающей старомодностью, духом викторианской эпохи, показывающей жизнь без прикрас в разрезе социальных слоёв (тут вам и расовая дискриминация, и бедность, и преступность), прикрывая эту триллерно-драматическую начинку глазурью красноречивости и описательности. Конец книги меня немного разочаровал – не знаю, чего я ожидала, но, наверное, какой-то большей определённости. И ещё, кто же всё-таки Маленький Друг?

P.S. Bigga Книга пишет, что «Маленький друг» – роман о взрослении. Обязательно почитайте эту статью, там про то, о чём я не додумалась. И про то, что той определённости, которой мне в конце концов не хватило, там не должно и не может быть. И про то, как реальность противостоит вдохновлённой сюжетами любимых книг затее Гарриет. И про то, что может убийства-то и не было.  

Как вы выбираете, что почитать?

Пока суть да дело, решила порассуждать на тему того, кто как находит новую литературу и как выбирает, что почитать. В какой-то момент после окончания школы я решила взяться за укрощение литературной неграмотности. Начинала я с книг, о которых много отовсюду слышала, но никогда не читала – «Три мушкетёра», «Граф Монте-Кристо», «Униженные и оскорблённые», «Декамерон», «Отверженные»; по-моему, даже «Таинственный остров» я читала уже в университете. Зачастую мой выбор формировался бабушкой, продававшей подержанные книги за углом моего супермаркета – никогда не могла со спокойной душой пройти мимо. Потом перешла к той литературе, которую в народе именуют «классикой», и о которой я до этого если и слышала, то только вскользь – очень сильно мне помог в этом список из 200 лучших книг по версии Би-Би-Си, который я до сих пор осваиваю. Правда, по мере того как я самообразовывалась, расширялась и моя библиотека, всё больше в ней появлялось не-бибисишных книг, подсказанных мне друзьями, интернетом, случаем и книжными магазинами, и перерывы между книгами из вышеупомянутого списка становились всё длиннее. Я открыла для себя мир фантастики и фэнтези, прочла, а затем и перечитала все семь книг о «Ведьмаке» и все тома Стругацких, потом закрутила роман с современной украинской прозой, потом появились книги Роулинг не о Гарри Поттере, бестселлеры типа «Шантарама» и «Кода да Винчи», русскоязычные детективы Акунина и романы Пелевина, затем списки лауреатов Пулитцеровской, Букеровской премий, Нобелевские лауреаты по литературе, а затем и случайно найденные списки топ-сколько-то – «N новых книг осени» от журнала The Village (спасибо им за «Марсианина»), «N лучших книг уходящего года» от Forbes, «Что почитать на пляже этим летом» от ещё кого-то и так далее. В конечном итоге я очнулась на литературной колонке The New York Times, в которой авторы рекомендуют по десять книг в неделю (в неделю!!!), и поняла, что в скором времени мне не удастся разогнуть спину под гнётом новых литературных достижений этой планеты. Со всех сторон мне говорят, что я должна читать и без каких книг мне абсолютно не обойтись. Медиа давит на меня: читай быстрее, читай по двести книг в год как Цукерберг, читай нонфикшен, читай классику, читай новых и дерзких, самообразовывайся. А я люблю читать со вкусом! А для меня 30 книг в год – достижение! Я люблю перечитывать любимые произведения! Я хочу уметь выбирать то, что мне понравится, а не то, что модно и нужно! Я хочу не чувствовать стыд за то, что это «всего лишь Акунин», или «всего лишь дешёвый триллер», или «всего лишь детектив», или «всего лишь детская книжка». Я хочу не бояться говорить о нудной книге, что она нудная, пусть это даже и всемирно признанный шедевр. Я не хочу, чтобы моё «хобби» – то, что я хочу и люблю делать – превратилось в то, что я ДОЛЖНА делать.

Проблема в том, что без этих списков, без этих молчаливо осуждающих меня за недостаточную скорость чтения статей, без книжных магазинов с их полками бестселлеров мне практически неоткуда узнать о книгах и авторах, которые могут мне действительно прийтись по душе. Ни одним ещё сайтом литературных новостей я не была довольна, ни один ещё не предоставлял мне именно ту и именно столько информации, сколько мне нужно. Иногда в этом помогает GoodReads – он рекомендует книги основываясь на тех, которые я уже прочла.

Мне интересно, как вы выбираете книги? 

Ольга Громыко - "Профессия: ведьма" (2003)

Сколько раз себе говорила – я в серийное фэнтези ни ногой! И вот, пожалуйста, вляпалась в него в очередной раз – сначала я убеждала себя, что быстренько только одним глазком взгляну, потом что почитаю до двенадцати и баиньки, а потом что всё равно ничего важного на утро не планировала, высплюсь, когда дочитаю. Сегодня на повестке дня Ольга Громыко и её «Профессия: ведьма».

Ольга Громыко – белорусская писательница, соответственно и вселенная у неё очень славянская, все эти полюбившиеся мне ещё со времён «Ведьмака» кикиморы, волки-оборотни, вампиры, лешие, домовые, мантихоры, василиски и прочая нечисть. Главная героиня – студентка Школы Чародеев, Пифий и Травниц, будущая ведьма-практик Вольха, а весь цикл (там вроде бы четыре книги) разворачивается вокруг её похождений. Сначала, признаться, я относилась к книге весьма скептично – во-первых, посмотрите сами на эту оскорбительную обложку (ну почему наши издательства в большинстве своём не в состоянии нарисовать приличную обложку для фэнтези, не напоминающую детскую раскраску или рандомный набор плохо прифотошопленных картинок из компьютерных игр, вспоминаю наши издания Сапковского и плачу); во-вторых, уж не помню как я на книгу наткнулась, но помню, что интернетные комментаторы очень лестно отзывались о юмористической составляющей произведения, в то время как меня поначалу юмор совершенно не трогал (ну ничего, обошлось, уже после первых 50 страниц я начала улыбаться, а затем и хихикать в кулачок); и в-третьих, я грешила на плагиат – уж очень Громыко напомнила мне «Ведьмака» Сапковского своим стилем, созданным миром, некоторыми деталями и мотивами (например, что вампиры и драконы совершенно не соответствуют фольклорному о них представлению) и даже некоторыми словами («большак»). 

Ну вы посмотрите на этот кошмар!

Поразмыслив над этим, я решила отказаться от последнего предубеждения – в конце концов, любое фэнтези в чём-то похоже на любое другое фэнтези, а уж книги, основанные на славянской мифологии, просто обязаны иметь схожие черты. Главное, что «Профессия: ведьма» – действительно захватывающая и весёлая книга, захватывающая прям до того, что я всю ночь не могла оторваться, а когда-таки оторвалась, не могла заснуть от переизбытка романтических переживаний. Наверное, это для меня один из ключевых аспектов привлекательности этой серии – такая романтика между героями, что вот прям ах, помечтать на досуге, а не так как у того же Сапковского, например, между Геральтом и Йеннифер (всё так сложно, запутанно, непонятно, любовь-ненависть). И хитрая Громыко абсолютно точно просчитала, что вторую книгу я прочту хотя бы лишь для того, чтобы узнать, как там дальше будут развиваться эти отношения. Ну и, конечно, мне очень понравилось изображение Вольхи от первого лица – как правило всё, что я читала в этом жанре до этого, написано мужчинами и, в лучшем случае, от мужского лица; тут же мы знакомимся с внутренним миром женщины-героини, с её характером, мыслями, чувствами и видением себя с «объективной» точки зрения, а не с перспективы мужского главного героя и его догадок. 

Я думаю, что эта книга должна понравиться любому, кто за неё возьмется, такая себе отдушина в мире Сартра и Камю. Решительной, смелой, забавной, упрямой, «ершистой» Вольхой невозможно не восхищаться, чего и вам желаю. А я, тем временем, пойду скачаю вторую книгу серии… 

Жорж Санд - "Леоне Леони" (1835)

Ещё одна Жорж Санд (не так чтобы мне сильно хотелось, просто в купленной мною книге два романа). И знаете, если бы мой скептицизм после «Валентины» победил, я бы не взялась за «Леоне Леони» и не получила бы возможности исправить хоть немного неудачное впечатление от французской писательницы. На этот раз книга захватила меня практически с первых страниц, главным образом благодаря своей непредсказуемости – ни один из вероятных исходов не казался мне очевидным. Главная тема «Леоне Леони», в принципе, та же что и в предыдущем романе – сумасшедшая, страстная, «настоящая» любовь двух человек, неспособных быть счастливыми вместе. Ну и, в отличие от моего первого опыта с Жорж Санд, в этом романе намного меньше сериального мелодраматизма (хоть и довольно много пространных, в несколько страниц длиной любовных сентенций).

И всё же эта литература не для меня. Я долго думала, почему же меня так раздражает эта история (или эта писательница?), несмотря на свою увлекательность, и поняла, что мне глубоко отвратительна сама концепция «настоящей» любви, описанная автором. В её понимании, именно такая, страстная и неразборчивая любовь, не угасающая от того, что объект воздыхания оказывается кретином и уродом, является истинной. Героини Жорж Санд несут олимпийский факел этой любви сквозь всю свою жизнь, несмотря на ответную нелюбовь, неуважение и эгоизм, несмотря на непосредственные угрозы жизни и чести и все остальные преступления своих возлюбленных. В «Леоне Леони», например, в какой-то момент главная героиня, чистая голубка и кладезь добродетели, обесчещенная, потерявшая всех родных и друзей, брошенная болеть и прозябать в одиночестве (всё ради любви), вынужденная мириться с бесконечными похождениями своего суженного Леони, чуть не подвергается изнасилованию со стороны одного из его друзей, который заплатил этому самому суженному за такую возможность. И чем же в итоге заканчивается книга? Она, спасённая другим мужчиной, вновь падает в объятия к этому герою-любовнику! У меня складывается ощущение, что такую «любовь несмотря ни на что и вопреки всему» сама автор считает высочайшей жертвой и высочайшей добродетелью, которую способна проявить женщина. Мне кажется, автор восхищается своей героиней, её мужеством и стойкостью, она превозносит эту женщину на том лишь основании, что раз она способна любить весь тот кошмар, в который превратился некогда влюблённый в неё Леони, то её любовь доказала свою «настоящесть», то она на самом деле испытала любовь. Не страдала – не любила. Не отпускает – значит любит. Настоящая любовь стоит того, чтобы разрушить свою жизнь, жизнь своих родных и близких, а все те, кто от этой любви пострадал, обязательно отнесутся к этому с пониманием. Вот что я вижу между строк, вот какую мораль можно извлечь из книги.

Понятное дело, что описанная в книге любовь – это психическое заболевание и помутнение рассудка. И хотя в реальности женщины часто влюбляются в мужчин, которые ни во что их не ставят и вытирают ноги об их достоинство, я не думаю, что оправдывать и продвигать такую модель поведения, относиться к этому как к божественному предназначению любой уважающей себя девушки – лучшее, что может сделать писательница для своих (иногда юных) читателей.

Пусть даже я ошибаюсь, пусть автор и сама осуждает подобное поведение женщин и просто описывает то, что подчас встречается в жизни, просто рассказывает, в какие моральные провалы может опуститься женщина, следуя за своей любовью. Но зачем тогда изображать эту женщину безвольной марионеткой, которая никак не владеет своими чувствами и решениями? 

«Я всего лишь несчастная, которую влечет за собою рок и которая не в силах остановиться.» 

Зачем снимать ответственность с женщины за её поступки, за её жизнь? Ещё одна гениальная психологическая установка: моя жизнь разрушена, я абсолютно несчастна, ниже мне падать некуда, и я знаю, что в скором времени я снова надоем своему любовнику, но увы и ах, не в моих силах что-то изменить. Интересно, жизнь скольких девушек отравило подобное романтическое чтиво? Для скольких из них такая страсть и такая жертвенность и есть определением любви и романтики? Сколько женщин так и не решились взять свою судьбу в руки, ведь, исходя из такой литературы, все усилия всё равно тщетны? Сколько женщин ставило себя на нравственный пьедестал покорности и смирения, созданный романтически настроенной барышней 19 века, вместо того, чтобы разорвать отношения с тираном или мудаком и задушить в себе остатки привязанности к былому образу из прошлого?Короче говоря, не давайте своим детям читать такие романы. Попытайтесь предотвратить созревание в их головах разрушительных идей о «настоящей» любви. 

Наоми Вульф - "Миф о красоте" (1991)

Вы же знаете, что я фанат Гарри Поттера, прям ФАНАТИЩЕ? Так вот, хоть я и стараюсь следовать принципу «не ходить за кулисы» и не интересоваться, кем же являются мои любимые актёры на самом деле, я не могу удержаться и иногда подсматриваю в инстаграм Эммы Уотсон (Гермионы). И вот вместо того, чтобы постить свои загорелые ноги-сосиски на белоснежных мальдивских пляжах или глубокомысленные селфи с выпяченными губами, выгибаясь зигзагом, чтобы сразу запечатлеть и зады и переды и все другие очевидные достоинства, (what a weirdo!) Эмма загружает видео, на которых она в рамках своей кампании по продвижению феминистской литературы прячет книги в метрополитене или на улице с тем, чтобы кто-то их нашёл, прочёл и поумнел. Так я и наткнулась на её проект на goodreads под названием “Our Shared Shelf”, ссылку на который я скинула в раздел «Где почитать про «что почитать»», и решила-таки прочесть что-то из того, что читает настоящая Гермиона, приблизиться, так сказать, к идеалу. Поэтому сегодня мы обсуждаем «Миф о красоте» Наоми Вульф. 

В принципе, я и до этого читала книги, написанные общеизвестными современными феминистками – «Я не такая» Лины Данэм, «Быть женщиной» Кейтлин Моран – и никогда не оставалась до конца удовлетворённой этим чтивом. Может это и неправильно с точки зрения общественной осведомлённости, с точки зрения физического и физиологического равноправия, может я сама настолько погрязла в средневековых стереотипах, что мне никак не удаётся посмотреть на это под другим углом, но все эти рассказы о первых менструациях и неудавшихся отношениях всегда вызывают у меня чувство брезгливости, будто авторы переступают какую-то невидимую черту в процессе вываливания своего белья на всеобщее обозрение, будто есть вещи в жизни каждого человека, мужчины или женщины, которые должны оставаться приватной информацией, даже если ты пишешь на благо всего мира. В этом плане книга Наоми Вульф подходит мне намного больше: «Миф о красоте» – честный нонфикшен, а не мемуары или автобиография, и личного опыта в этой книге ровно столько, сколько необходимо для того, чтобы подчеркнуть всеобщность и распространённость конкретных проблем и явлений.

Как обычно, сначала о хорошем. Наоми Вульф в достаточно структурированной манере рассказывает о том, что такое «Миф о красоте», как и с какой целью он появился и в чём его угроза жизни каждой женщины. По сути, миф о красоте – это искусственно созданный индустрией (косметика, мода, пластическая хирургия и продвигающие продукты этих промышленностей рекламные платформы в виде журналов, книг, самой рекламы и других средств массовой информации) идеал красоты, состоящий из двух основных компонентов: худоба и молодость. Любая женщина, не соответствующая стандартам мифа о красоте, является неправильной, ущербной и уродливой, недостойной мужского внимания и карьерных перспектив. Главная мысль автора заключается в том, что этот искусственный идеал, навязываемый женщине с самого рождения, заставляет половину населения земного шара чувствовать себя неуверенно, несексуально, некомфортно в собственных телах, подавляет их энергию и направляет её из производительных и творческих отраслей в русло погони за молодостью и красотой нереальных отфотошопленных женщин с обложек журналов, вынуждает их скупать бесполезные крема для «разглаживания морщин», антицеллюлитные скрабы и волшебные таблетки для похудения, и резать и перекраивать абсолютно здоровые и прекрасно функционирующие части тела.

«Суть мифа о красоте заключается в следующем: свойство, которое называется красотой, существует объективно и повсеместно. Женщины должны хотеть обладать им, а мужчины должны стремиться обладать женщинами, которые его в себе воплощают.»

Вульф утверждает, что Миф о Красоте настолько глубоко проник в нашу повседневную жизнь и наше сознание, что сами женщины следуют ему добровольно, считают необходимым и правильным инвестировать огромное количество физических и материальных ресурсов в то, что рано или поздно уйдёт, поскольку это гарантирует им сексуальный и даже профессиональный успех. 

«На смену неустанной работе по дому пришла неустанная работа над эфемерной красотой.» 

По мнению автора, миф о красоте был создан и воплощён общественными институтами как ответный удар по феминистскому движению середины 20 века для того, чтобы предотвратить усиление роли женщин в обществе и сохранить статус-кво мужского доминирования. 

«Чем больше власти получали женщины, тем больших жертв от них требовали.» 

И хотя, как по мне, такие обвинения всех конкретно и никого в частности попахивают теорией заговора, и, возможно, общественные институты в виде законодательства и законодателей, образования, культуры и медиа создали Миф о красоте не по предварительному сговору, а из соображений прибыли и комфорта, в общем и целом я не могу не согласиться с тем, что этот разрушительный миф действительно существует. И разрушает он, в первую очередь, здоровое представление женщин о собственной красоте и ценности. При этом, несмотря на то, что уже сегодня искажённые стандарты подбираются и к мужскому миру, нельзя не заметить, что именно женщины являются главными жертвами общественных стереотипов.

Мужчины-ведущие: седые, в возрасте, мышцы сквозь пиджаки не просвечивают. Женщины-ведущие: стройные, уложенные, накрашенные, намного младше, в соответствии с мифом о красоте.

Красота – негласный и одобренный обществом повод для профессиональной дискриминации. Во многих сферах, в которых красота по идее не должна являться критерием приёма на работу (как, например, в модельной индустрии), именно женская привлекательность почему-то играет важную роль. Все, наверное, уже давно привыкли к ведущим программ теленовостей: мужчина может выглядеть как угодно – седым, лысым, полным, старым, олицетворяя при этом уверенность и умудрённость жизненным опытом, в то время как женщина должна по каким-то неведомым мне причинам «привлекать аудиторию». Соответственно я не знаю ни одной женщины-ведущей новостной программы с залысинами или лишним весом. Как насчёт киноиндустрии, в которой любовный интерес голливудского суперстара за пятьдесят играет девушка на двадцать лет его моложе? Как насчёт стюардесс, которые по каким-то, опять-таки, удивительным причинам обязаны выглядеть так, чтобы любому пьяному быдлу, летящему в Турцию с дешёвым вискарём из дьюти-фри, плещущимся в пивном пузе, было приятно на них смотреть? Как насчёт официанток, хостесс, девушек на ресепшен, менеджеров по продажам и многих многих других, являющихся представительным лицом своего работодателя и вынужденных располагать к себе клиентов ярким макияжем и декольтированной грудью? С каких пор для того, чтобы проводить гостя к его столику или принять у него заказ, необходимо быть модельных параметров? И почему, если внешняя «красота» обязана привлекать клиентов и являться ключевым фактором успешного бизнеса, похожие требования не выдвигаются мужчинам тех же профессий? Самое интересное, что женщины, ежедневно сталкиваясь с подобными двойными стандартами, по сути дела оказываются в ловушке: очень красивую женщину будут обвинять в том, что все её достижения – следствие её красоты, а не профессиональной квалификации, а «некрасивую» в том, что она ленива, не соответствует стандартам и «оскорбляет взгляд».   

Возраст Джонни Деппа и его партнёрш по фильмам

Наоми Вульф затрагивает очень многие аспекты жизни каждой женщины, ежедневно сталкивающейся с мифом о красоте. Женщины являются преимущественным большинством пациентов, страдающих от нервных расстройств, включая анорексию и булимию. Именно женщины повергаются насилию со стороны мужчин, если они одеты «провокационно» или «сексуально», именно на женщин ориентировано 99% ассортимента магазинов косметики и парфюмерии, именно женщины должны терпеть боль косметических чисток, эпиляции, фанатичного выщипывания, наращивания или татуирования бровей, пластических операций и уколов красоты. Именно женщин объективизирует порнография, демонстрируя всем и каждому, каких размеров и формы должна быть грудь, какими навыками должна обладать женщина в постели, и какие именно партнёрши являются «сексуально привлекательными». Как пишет Вульф, «Согласно результатам исследования, проведённого среди старшеклассниц, 53% из них недовольны своим телом уже в возрасте 13 лет. А к 18 годам подобное недовольство испытывают 78%.». Только вдумайтесь, больше половины 13-летних девочек недовольны тем, как они выглядят! И что самое обидное, неудовлетворённость и неспособность принять собственное тело или собственный внешний вид появляется не только от воздействия рекламы или журналов, но и от непосредственного влияния собственных родителей, воспитанных в духе мифа о красоте. Сколько я себя помню, меня всегда называли крупной, крепенькой, луноликой, всегда сравнивали с худенькой и маленькой блондинкой-мамой, и всё это любя и без задней мысли. Я никогда не была уверенной в себе, никогда себе не нравилась, с подросткового возраста раскачивалась между сидением на диете и поеданием шоколада по плитке в день. Сколько раз я слышала в свою сторону шутки о своём весе, сколько раз обиженный моим отказом познакомиться пьяный парень в баре или на улице плевал в мне вдогонку «жирная», сколько раз мой собственный отец говорил мне о том, что я могла бы поголодать месяцок и что скоро я не пройду в дверь. При этом сейчас, рассматривая свои детские фотографии, я отчётливо пониманию, что там не то что ожирения, там и лишнего веса-то не было: я была достаточно активным ребёнком, никогда не засиживалась дома, каждый летний день плавала на реке и пропадала во дворах с друзьями до поздней ночи. В конечном итоге мне так до конца и не удалось побороть закомплексованность и неуверенность в себе, которые я научилась прикрывать показным безразличием и юмором. И сколько женщин проходят через это? Сколько поколений женщин портят жизнь себе и своим дочерям и внучкам, рассказывая им о том, что за «фигуру надо бороться», что «я вот всю жизнь на диетах и ничего», и что «каждый пирожок откладывается на твоих бёдрах в натуральную величину»? Все эти и многие другие важнейшие для психологического здоровья вопросы Наоми Вульф раскрывает и обсуждает очень подробно.

В конце хотела бы отметить то, что не понравилось в книге. Во-первых, на сегодняшний день многие данные устарели – «Миф о красоте» вышел в 1991 году, и, боюсь, за два десятилетия количественная характеристика многих процессов могла измениться. Во-вторых, не понравилась тотальная виктимизация женщин: согласно автору, во всех наших бедах виновато общество, общественные институты, мужчины, короче говоря все вокруг, но не сами женщины. Мне же кажется, что многие «виновники», как, например, косметические компании, просто-напросто делают то, что приносит им прибыль, а другие обвиняемые, например, судьи, выносящие противоречивые приговоры в случаях домогательства и дискриминации по принципу красоты, делают это не с сознательной целью придушить женское движение на корню, а лишь из-за того, что сами были воспитаны и выросли в подобных установках, и вполне искренне считают самих женщин виноватыми в вышеупомянутых случаях. В конце концов, именно женщины должны изменить свое мышление и видение самих себя, а затем привить это новое представление своим детям, чтобы новое поколение выросло в обновлённом психологическом климате. В-третьих, многие моменты в книге показались мне намеренно затянутыми, излишне риторическими и рассусоленными – много раз я вчитывалась в публицистически настроенные предложения и абзацы и не понимала, о какой именно проблеме идёт речь. А зачастую мне казалось, что Вульф просто повторяет одно и то же предложение в десяти различных, художественно сильных интерпретациях, не несущих, однако, дополнительной смысловой нагрузки. Кроме того, кое-где присутствует нелогичность (например, она то называет женские журналы единственным окном в чисто женский мир, то обвиняет их в узколобости), что, скорее всего, является сигналом определённой предвзятости и изображения фактов лишь в выгодном свете. В-четвёртых, та вседозволенность в плане еды и удовольствий, пропагандируемая Наоми, немного мне претит, потому что, как это всегда бывает, нужно уметь различать тонкую грань между «любить себя такой, какой ты являешься» и «ожиреть от обильной жратвы вплоть до проблем со здоровьем». Да и её утверждения о том, что, в отличие от мужчин, лишний вес у женщин не приводит к сердечно-сосудистым заболеваниям, кажутся мне необоснованными. По-моему, автор намеренно упомянула связь между лишним весом и здоровьем лишь вскользь, изобличая диеты в смысле голодания, но ни словом не заикаясь о диетах в смысле здорового сбалансированного питания, не обращая внимание на другие заболевания, связанные с лишним весом (например, болезни костей и суставов), и совсем уж игнорируя положительные стороны мифа о красоте, как, например, поощрения к занятиям фитнесом и спортом, которые мы всё чаще видим в рекламе и журналах.

Тем не менее, я считаю, что эта книга очень важна для того, чтобы пересмотреть осознание себя и других женщин. Наоми не то чтобы раскрыла мне глаза, но, скорее, протёрла от пыли мои розовые очки, заставив меня призадуматься над многими моментами моей ежедневной жизни, над тем, как я думаю о других женщинах и какими категориями я их оцениваю. 

Жорж Санд - "Валентина" (1832)

Признаться честно, в этот раз я повелась на красивую девчачью обложечку. «Валентина» Авроры Дюпен, взявшей себе мужской псевдоним Жорж Санд и даже написавшей предисловие от мужского лица, – самая настоящая мелодрама. Всё действие происходит внутри любовного четырёхугольника (уже тут я пожалела об опрометчивой покупке этой книги): образованный но не знатный парень Бенедикт, его тщеславная кузина, дочь местной графини Валентина и, наконец, её отверженная сестра. Все барышни влюблены в Бенедикта, сам же Бенедикт влюблён, конечно же, в единственную недоступную ему ввиду пропасти сословий Валентину. Мы наблюдаем за развитием, накалом и бурлением всех этих страстей, неминуемо приведших безрассудных влюблённых к моральной гибели.

Не могу сказать, что книга совсем не понравилась – наверное, именно таким языком и надо описывать все эти переживания так, чтобы читатель, не находящийся в состоянии безумной влюблённости, проникся чувствами героев; но по вкусу всё же не пришлась. Возможно, дело частично в том, что все эти переживания попахивали драматизмом и логичностью мыльных опер (люблю-жить без тебя не могу-пожалуй убью себя от горя-а почему же только себя убью нас обоих), а частично – в том, что ни одному из героев я не могла по-настоящему сопереживать, ни один из них не вызвал у меня искреннего сочувствия и, что важно, понимания. Более того, роман периодически вызывал у меня когнитивный диссонанс – автор сначала расхваливает честность и благородство своих героев, а затем заставляет их произносить такие слова и совершать такие поступки, которые у меня лично с благородством души не вяжутся.     

Больше всего мне не понравился Бенедикт. Сам(а?) Жорж Санд говорит о его тонкой душевной организации, о том, что он, хоть и происходит из простых крестьян, получил столичное образование и оттого стал (или почувствовал себя) на две головы выше любого представителя своего круга. Однако образование не пошло юноше на пользу – вместо того, чтобы помочь ему определиться с родом занятий или хотя бы приобрести какие-то полезные навыки, оно лишь открыло ему тщетность любой деятельности, любых профессиональных или личностных стремлений и целей. Он благородно влюбляется в почти уже замужнюю представительницу высшего света и самоотверженно предлагает ей свою дружбу, раз уж по-настоящему (в плотском смысле) любить его ей не позволяет честь и чувство долга перед женихом/мужем и матерью. Любовь Бенедикта настолько глубока и страстна, а его мучения от такой «дружбы» настолько сильны, что он решает покончить с собой (и ему это почти удаётся). В конце концов он слагает свою жизнь к ногам Валентины, смиренно принимая любые проявления её привязанности и не прося о большем (да-да, я опять про секс), поскольку это разрушило бы чистую и незапятнанную предательством душу возлюбленной.

Но всё это по версии автора. Я же вижу совершенно другую картину. Неблагодарный мальчишка, чьи дядя и тётя угрохали тучу денег на его образование, слишком ленив, неусидчив и горд для того, чтобы замарать свои ручки честным трудом на каком-либо поприще и хоть как-то отблагодарить родственников за проявленную любовь и заботу (раз уж жениться на их дочери, своей кузине, ему невмоготу, ведь она такая простушка и не обладает утончённостью настоящей леди, что конечно в диковинку, если ты выросла на ферме). Ослеплённый своей гордыней, своим тщеславным интеллектуальным превосходством над другими, он не в состоянии найти себе ни одного друга, и во всей округе не найдется ни одного мужчины, который не относился бы к Бенедикту враждебно. Вся его самоотверженность в любви зиждется на шантаже: каждый раз, когда девушка пытается прекратить порочащую её честь и совесть связь, наш герой грозится пойти и закончить начатое – совершить самоубийство. А вся его смиренность и отсутствие требований к любви для меня сводятся к одному – молодец, что не изнасиловал девушку.

Сама Аврора Дюпен

Примерно такая же картина вырисовывается для меня и со всеми остальными персонажами – одухотворённые их описания, с моей точки зрения, никак не соответствуют их действиям и словам. И вроде бы это нормально, когда хороший человек испытывает не самые хорошие чувства (ревность, злость или отчаяние), но настолько высокопарно описанные души не должны вмещать столько негатива на квадратный сантиметр. В этом контексте не могу не вспомнить недавно прочитанную Ферранте, у которой хорошая по большому счёту героиня также терзалась ревностью и завистью, и к которой, несмотря на это, всё равно испытываешь тёплые чувства, ведь она не обманывает твоих завышенных придыханием автора ожиданий.

Что хорошо в «Валентине» – в конце все получили по заслугам. Самым искренним достались и любовь, и богатство, самым лицемерным – гордое одиночество, самым страстным – гибель. Хэппи Энд.   

Жадан, Кідрук, Фоззі, Карпа, Винничук, Кокотюха, Рафєєнко - "ДНК" (2016)

Сегодня – опять об украинском. Семь современных украинских писателей сели и написали семь историй из жизни семи поколений украинской семьи. «ДНК», по сути, представляет собой альманах исторических событий, летопись становления украинского сознания, осознания себя частью страны вне зависимости от местоположения и от языка общения. Семь историй рассказаны семью разными представителями рода Чумаков: кто-то из них родился в Российской Империи, кто-то в СССР, кто-то уже в независимой Украине. Кто-то был революционером и боролся за мифическое государство, которого нет на карте, кто-то был оппортунистом, правдами и неправдами стремившимся нагреть руки на несчастьях других, кто-то вообще уехал заграницу в поисках лучшей жизни. Одни говорили по-украински, другие по-русски. Одни родом из Харькова, другие из-за Карпат, а третьи из Донбасса. Разные люди, хорошие или не очень, разные жизни, разные обстоятельства. Сквозь эти, ничем не приукрашенные, такие реальные истории можно проследить за ходом исторических событий, представить себя на месте каждого из героев, попытаться не свысока своей благополучной жизни, а с точки зрения изнутри исторической эпохи понять, насколько каждый из героев, а значит и целое поколение украинцев были жертвами обстоятельств, жертвами истории, и насколько их поступки были результатом их свободного выбора.

Кстати, вживую книжечка выглядит потоньше (всего 240 страниц) и посерее

Каждая из семи историй раскрывает какой-то феномен, какую-то проблему. Первая, например, – о революции с целью возрождения страны, о которой сами революционеры читали только в книжках, и о нелепых попытках восстановить украинское государство там, где от него ничего не осталось, там, где украинский язык считается диалектом. Как можно бороться за то, чего на самом деле нет? По сути, весь исторический путь рода Чумаков – это путь к свободе, к её определению, обретению и осмыслению, через борьбу или бегство, через разрушение старых устоев, через независимость не только государственную, но и личностную, независимость убеждений, взглядов и жизненного выбора.

«ДНК» позволяет взглянуть на многие факты и исторические события немножечко по-другому, под другим углом. Я, если честно, совершенно не ожидала такой глубины, такой сильной связи между разрозненными повествованиями, такой слаженности между разными авторами. Книга воспринимается целостно, как единый организм, как одна цепочка молекулы ДНК. И уж совсем я не ожидала, что над некоторыми идеями я буду продолжать размышлять и после прочтения, знаете, когда мысль вдруг ни с того ни с сего застигает тебя врасплох в совершенно неподходящем для этого месте – в душе там, или за мытьём посуды, или за просмотром сериала. Ещё одно поразительное открытие – Фоззи, он же Александр Сидоренко, которого я знала исключительно как солиста группы ТНМК, но и не догадывалась о его журналистской и литературной деятельности. Его часть настолько мне понравилась, что теперь я попытаюсь раздобыть ещё парочку его книг (что весьма затруднительно, если ты не в Украине).

Каждый раз, когда я пишу очередной пост, я не знаю, как его закончить. Пафосным призывом к прочтению? Злостной хулой непонравившейся книги? Рекомендацией, кому подойдёт это чтиво? Призываю и рекомендую: читайте, особенно если хотите познакомиться с современными украинскими писателями – здесь это можно сделать оптом.  

Эрих Кестнер - "Когда я был маленьким" (1957)

Когда я спросила своего друга из Германии, с кем у него ассоциируется немецкая литература и кого по литературе они проходили в школе (хотела выяснить, кто у немцев за нашего Шевченко и Пушкина, так как я давно поняла, что то, как мы знаем иностранную литературу и как её знают сами иностранцы – совсем не одно и то же), он назвал мне Эриха Кестнера, о котором я, да-да, опять, никогда не слышала. Пора уже вводить тэг «слыхом не слыхивала». Правда потом, когда я нашла книгу, мне вспомнилось, что такую же обложку я давно видела в родительской библиотеке, но поскольку моим литературным внешкольным образованием занималась я сама, обложка, видимо, показалась мне недостаточно привлекательной, а имя автора недостаточно произносимым, поэтому я с удовольствием предпочла Агату Кристи и Конан Дойла гению немецкой детской литературы. Именно так, Кестнер известен в первую очередь как детский писатель, которого, как выразился мой друг, «знают все». Теперь знаю о нём и я, во всяком случае всё то, что он рассказал о себе в книге «Когда я был маленьким».

В этой автобиографической повести Кестнер рассказывает о своей семье до и после своего рождения. С юмором и иронией вспоминает он о своём деде, дядьях и матери, когда та была ещё совсем ребёнком, с грустью и любовью описывает город, в котором он родился и вырос – Дрезден – разрушенный войной, с ностальгией вспоминает родные улицы, дома и подъезды. Большая часть книги посвящена его нежным отношениям с матерью Идой Кестнер. Маленький (да и в последствие взрослый) Эрих был очень близок со своей мамой, знал и понимал её как никто другой, и она отвечала ему абсолютнейшей взаимностью. Они вместе ходили в долгие походы, вместе занимались хозяйством, вместе шли к поставленной цели – Эрих хотел стать учителем – и вместе, без упрёка, от этой цели отказались. Совсем недавно мне довелось обсуждать тему взаимосвязи детей и родителей, и я очень уверенно утверждала, что в наше время благодаря маркетингу и производителям детских товаров дети возведены в ранг маленьких божеств, и связь между родителями и детьми от этого вольно или невольно становится крепче, ведь родители вкладывают в свои чада всё больше и больше. После Кестнеров я готова взять свои слова обратно – несмотря на бедность и необразованность, Ида Кестнер сделала для своего сына невозможное, а он сумел это оценить.

Тот самый дом в Дрездене, в котором вырос Эрих Кестнер

В целом книга очень светлая, пронизанная ностальгией об ушедших временах, городах и людях. В ней много небольших поучений и наставлений:

«Ложные герои не боятся, потому что лишены воображения. Они тупы, и у них нет нервов. Настоящие герои боятся, но преодолевают свой страх.»

«Величие человека не зависит от величия его дел.»    

, причём Кестнер поучает не только детей, но и их родителей, напоминая, как важны первые детские воспоминания, первые впечатления, первые уроки, полученные от родителей, и как, казалось бы, глупые мелочи и противоречия в насаждаемых моральных ценностях могут запасть глубоко в душу и отравить всё дальнейшее существование.

Если то, как видит и изображает себя в детстве автор, хоть немного объективно (ведь приукрасить можно не только нарочно, но и случайно, не разглядев под толстым покрывалом пыльной ностальгии всю картину целиком), то я бы сказала, что Эрих Кестнер был очень взрослым ребёнком, чтобы вырасти и стать очень детским писателем.  

Чарльз Диккенс - "Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим" (1849)

Я люблю монументальные литературные кирпичи – за 800 страниц успеваешь как следует познакомиться, привязаться и даже полюбить героев, особенно если наблюдаешь за ними с самого их детства. Диккенс, Толстой, Теккерей, Гюго, Достоевский, Манн, Дюма – все они по прочтении оставляют впечатление, что я прожила ещё одну настоящую жизнь. И что бы не происходило в книге, такое долгое чтение дарит мне ощущение уюта и душевного покоя, и мне приятно вновь и вновь возвращаться к знакомым персонажам, что бы они там не вытворяли. Сегодня всё вышесказанное относится к «Жизни Дэвида Копперфилда» Чарльза Диккенса.

Как это часто бывает у Диккенса, повествование начинается с момента рождения юного мистера Копперфилда и плавно протекает, как лесной ручей, сквозь всю его жизнь. Не заостряя внимание на фабуле, хочу остановится на некоторых моментах и героях.

Во-первых, я думаю именно Диккенсу как никому другому удаётся вызвать у меня неподдельное возмущение. Как такое может быть, чтобы кто-либо, хоть немного приближённый к реальности, мог быть таким беспричинно жестоким по отношению к беззащитному ребёнку и его матери? Отец Дэвида умер ещё до его рождения, и его кроткая мать снова вышла замуж за бессердечного мистера Мэрдстона и его чёрствую как резиновая подошва, беспардонную и напрочь лишённую человеческих чувств сестру. Мистер Мэрдстон, ласковый обольститель до свадьбы, превратился в домашнего тирана, в чём сестрица охотно ему помогала. Эта парочка не просто ни во что не ставила мнение, желания и характер новоиспечённой миссис Мэрдстон, не просто круглосуточно попрекала её абсолютно ВСЕМ, но и испытывала какое-то садистское наслаждение от того, что запрещала матери любить маленького Дэвида. Эти уроды разлучили его с матерью, отправив в школу, в которой ребёнка постоянно колотили (как, впрочем, и всех детей), приписывали ему дурные наклонности, которых у него отродясь не наблюдалось, наказывали, запирали, унижали – ол инклюзив. Может, этот приёмчик и не новый (то же самое происходит, например, в «Оливере Твисте», да и у других авторов встречается нередко, хотя бы та же «Джейн Эйр»), но со мной работает как часы – я просто не могу уложить эту ничем не обоснованную травлю в свою голову. 

Во-вторых, опять-таки, не Диккенсом единым, меня всегда возмущает бездейственность добросердечных, но мягких героев викторианских романов. Во имя каких к чёрту приличий не послать этих Мэрдстонов в жопу, а? Они же терроризируют тебя и твоего сына! Почему не сказать Агнес (подруга Копперфилда с детских лет), твоей самой близкой подруге, которой ты признавался всегда и во всём, и от которой у тебя нет тайн, в том, что ей грозит пасть жертвой дочернего долга, выйдя замуж за отвратительнейшего мерзавца? 

«Я был уверен, что перспектива такой жертвы должна погубить счастье Агнес, но видел, по тому, как непринужденно она себя держала, что она еще не предчувствует этой жертвы и тень еще не упала на ее чело, а стало быть я не мог предостеречь ее от надвигающейся опасности, так же как не мог причинить ей зло. И мы расстались не объяснившись; она махала мне рукой из окна кареты и посылала прощальные улыбки, а ее злой гений корчился на крыше, словно уже держал ее, торжествуя, в своих когтях.» 

Ну как же так, вот она не предчувствует никакой беды, почему, ПОЧЕМУ её не предупредить, не рассказать, не придумать совместно план действий? Да уж скорее женись на ней сам, чтобы уберечь её от лап этого подлеца! Наверное, вот это стремление соблюсти приличия и усложнить всё до невозможности просто от того, что герои романов 19 века никак не могут откровенно между собой поговорить, меня раздражает больше всего в литературе той эпохи. Причем вот эти попытки сберечь лицо и не противоречить этикету и манерам джентльмена, на мой взгляд, граничат с лицемерием – ну вот зачем жать руку человеку, от которого тебя передёргивает? Зачем принимать приглашения от людей, которые тебе неприятны? Чтобы не прослыть снобом и зазнайкой? Не прижилась бы я в 19 веке, это точно. 

Кадр из мини-сериала БиБиСи "Дэвид Копперфилд" (1999) с Дэниелом Рэдклиффом в роли маленького Дэвида и несравненной Мэгги Смит в роли бабушки Бетси Тротвуд

Теперь о том, что нравится больше всего – наличие сильных женских персонажей, достойных уважения. Это, в первую очередь Агнес, которая не только и не столько любовный интерес сама, сколько верный и надёжный товарищ, голос здравого смысла. Она не ограничивается тем, что даёт хорошие советы и, как мать, направляет Дэвида к лучшей версии его самого – она разумна и, когда надо, хитра, она не готова мирно сдаться и бездумно жертвовать собой ради призрачного благополучия своей семьи, она разрабатывает умный план, приводит его в действие и достигает успеха. Второй такой персонаж – бабушка главного героя мисс Тротвуд. Эта бесстрашная женщина, прослыв чудаковатой, всегда говорит и делает то, что у неё на уме, не притворяется, не выставляет себя в лучшем свете и не заботится о том, что о ней думают окружающие. При этом у неё любящее и понимающее сердце, в чём мы неоднократно убеждаемся на протяжении всего романа.

Хочется отметить предсказуемость книги. Мне нравится, что мне не нужно переживать, а не помрёт ли кто ненароком, а не прячется ли злодей под маской друга, а не закончится ли всё это трагедией? Я наверняка знала о всех поворотах сюжета за сотни страниц до этого. И, верите или нет, это никак не помешало мне насладиться чтением. Прелесть «Дэвида Копперфилда» в том, что помимо сюжета в нём есть сотни замечательных, необычных и незаурядных персонажей, наблюдать за действиями и словами которых – одно удовольствие. Единственным, кто действительно меня удивил, стала Роза Дартл – кузина Стирфорта, школьного товарища Дэвида. По началу казавшаяся хитрой и немного лицемерной особой, тайно влюблённой в своего кузена, она оказалась для меня самой жестокой, несправедливой, предвзятой и несчастной девушкой, а её слова и поступки, хоть и не играли ключевой роли в повествовании, возмущали меня не меньше, чем те же Мэрдстоны.

И последнее. Надеюсь, понятно, что, когда я говорю о возмущении и других подобных чувствах, также, как когда я говорю об особо зацепивших моментах, я выражаю глубочайшую похвалу автору романа – не каждый день доводится сталкиваться с искусством, способным взболтать воду и поднять со дна самые разнообразные эмоции. Мне кажется, каждому из нас нужно время от времени возвращаться к крепким романам с гарантированным хэппи-эндом, позволяющим переворачивать последнюю страницу с чувством умиротворения. 

Андрей Курков - "Пикник на льду" (1997)

Сегодня, спустя много-много дней с момента последнего пополнения бумажной библиотеки, мой взгляд вновь обратился к неэлектронной книжной полке (не сдержалась и кое-чего прикупила). Я вообще в книжном смысле большая жадина – очі, как говорится, завидющі, поэтому покупаю я больше чем читаю. Лонг стори шорт, в процессе любования своими несметными богатствами я наткнулась на одну книгу, которую прочла ещё в мае, но так и не удосужилась описать. Итак, встречайте Разочарование Года – «Пикник на льду» Андрея Куркова. Кто не знает – известный украинский автор. Обнаружила я его совершенно случайно, наткнувшись в интернете на литературную карту мира:

Россию, как водится, гордо представляет Лев Николаевич, Джейн Остин отвечает за Великобританию, Гюго за Францию, Харпер Ли за США и так далее – в целом все приличные люди, а вот за родную Украину выступил не Андрухович, или Жадан, или Забужко, или Винничук, и даже не наши школьные герои Шевченко-Франко-Загребельный, а некто Курков, о котором я, к своему стыду, и слыхом не слыхивала. Вот так он и оказался у меня на полке – бросилась закрывать прорехи в образовании.

Если в двух словах, «Пикник на льду» – самое унылое из чтив. И это не смотря на то, что действие происходит в конце девяностых годов двадцатого века в постсоветском Киеве и включает в себя бандитов, пачки долларов, некрологи и прятки по дачам (что на местном жаргоне называется «залечь на дно»), а одну из главных ролей исполняет самый настоящий пингвин. Наш герой Виктор – унылый созерцатель, безучастно наблюдающий за своей жизнью, посиживая на кухне и попивая кофе. Он равнодушно впускает в свою квартиру вооружённых преступников и чужих детей, делит кровать с женщиной, на которую ему наплевать и спускает своё время и писательский талант на написание некрологов на ещё живых людей, что, понятное дело, до добра не доводит. Мне кажется, фраза «Виктор пожал плечами» встречается в тексте настолько часто и характеризует весь роман настолько точно, что мне и добавить нечего. Сам автор в тексте сказал всё вместо меня:

«Жизнь была бледна и болезненна, она не приносила радости. Даже пингвин Миша, и тот был какой-то грустный, словно и он познал лишь бледность жизни, без красок и эмоций, без радостных всплесков души, без восторга.» 

Возможно, этот роман – попытка изобразить писательский (жизненный) кризис, рефлексию человека в вихре тогдашней жизни, но, как по мне, никаких умных мыслей унылый Виктор на свет не произвёл, а сюжет развивается настолько вяло и предсказуемо, что и на какой-нибудь бандитский детектив (есть такой жанр?) книга не тянет. Я, признаться, немного предвзято отношусь к фикшену той эпохи (весь этот развал союза, бандитизьм, менты, крыши и тэ дэ), но, мне кажется, и оптимистично настроенному читателю, незнакомому с теми реалиями, здесь поживиться нечем: неосведомлённым о той жизни будет непонятно, а осведомлённым – скучно.